О чём предупреждал Дэвид Фостер Уоллес
Этим летом музыкальный критик Жора Селиванов написал пару интересных текстов, которые выходят за рамки его телеграм-канала. Один про восприятие в СНГ неполиткорректного юмора времён нулевых, другой — про «ждановщину», которая захватила американскую культуру. Тема интригующая, к тому же перекликается с тем, о чём пишу я. Далее я пройдусь по текстам Жоры и немного их дополню.
В тексте «Убежища этики вчерашнего дня» Селиванов подмечает забавную штуку. Дети двухтысячных потребляли тонны циничного забугорного контента, который был оторван от постсоветских реалий. Саус Парк, пошлые молодёжные комедии, откровенные поп/рэп-клипы — все они в той или иной степени досаждали американским консерваторам, которые из последних сил пытались противостоять похабству на телеэкранах. Для нас же происходящее было «войной с призраками», неким карго-культом культурного восстания без чётко обозначенных врагов, ведь время было относительно свободным.
Но потом на Западe всё стало меняться. Изображение «изнанки» мира без прикрас сменили поучительные истории с «правильными» героями, а глумление над всем и вся — благоговением к ущемлённым группам. Людям, выросшим на Лурке и фильмах Саши Барон-Коэна, новая ситуация казалась несправедливой и даже регрессивной. Что это? Цензура?! У нас тут своей цензуры хоть отбавляй!
Дальше Жора делится текстом «HR Managers of the Human Soul: On Our Own American Zhdanovschina». Там американский философ рассказывает о том, как западные вузы, индустрию развлечений и корпоративную этику захватывает мягкая форма «ждановщины». Лидеры мнений, культурные деятели и прочие интеллектуалы всё чаще ставят искусство на службу идеологии, стараясь воспитать таким образом хорошего гражданина. Если советский пропагандист Жданов назначал писателей «инженерами человеческих душ», то коллективная «Zhdanovschina» видит в деятелях культуры HR-отдел. Эти люди следят за культурой, пытаются поддерживать в ней атмосферу толерантности и инклюзивности, а нежелательные мнения «корректируют».
Тексты Селиванова меня заинтересовали, потому что они про «культурную гегемонию». В прошлой статье я утверждал: чтобы эффективно управлять массами, нужно контролировать культурное производство. Очень круто, что Жора сравнивает господствующие идеологии СССР и современной Америки, ведь в них угадываются два типа управления массовым обществом — жёсткий и мягкий соответственно. Далее я предложу теорию, почему либерахи начинают походить на коммуняк, производя «соцреализм» вместо «искусства без границ», и почему это вполне закономерный процесс.
Уоллес и ирония
Писатель Дэвид Фостер Уоллес как-то написал эссе «E Unibus Pluram: Television and U.S. Fiction», где проанализировал американскую поп-культуру 90-х. Его тезис: литература и телевидение пропитались тотальной иронией и бесконечными подъёбками без какой-либо цели. Зрителю транслируют образ лирического героя, которого «не проведёшь». Ему прекрасно известно, что страсть, искренность, идеалы, авторитеты — всего лишь артефакты из прошлого, а то и маски, за которыми скрываются эгоистические интересы. Чтобы обезопасить себя от всего этого вранья, нужно обучиться цинизму, сарказму и несерьёзному отношению к себе и окружающим — а то ещё на смех поднимут! Короче, типичный поп-культурный образ 90-х — это главная героиня мультсериала «Дарья».
Уоллес прослеживает генеалогию тотальной иронии к американским авторам, которые в своих книгах высмеивали лицемерную официальную культуру середины прошлого века. Но потом что-то пошло не так: мейнстрим стал впитывать разоблачающую критику и использовать те же приёмы против простых человеческих ценностей: любви, дружбы, веры, убеждений. Всё это осмеивалось и обесценивалось. По словам Уоллеса, перемены на экране отражали более серьёзный сдвиг в американском восприятии предназначения искусства: от искусства-прославления-истинных-ценностей к искусству-осмеянию-ложных.
С одной стороны, такой подход весьма полезен: он освобождает человека от своих иллюзий и чужих манипуляций. Лучше быть начеку и держаться подальше от «добрых самаритян». С другой стороны, предостерегает Уоллес, телевидение не просто уничтожает старомодные ценности, но также создаёт вакуум власти. А кто его заполняет? Телевидение! Ведь поп-культура — это единственное, что объединяет людей, более не связанных общими ценностями. Пора создавать новые.
Ницше и нигилизм
Фридрих Ницше прежде всего известен как критик христианства, хвалитель языческих добродетелей и создатель учения о сверхчеловеке. Но эта личность куда многограннее! Возьмём, к примеру, его последнюю книгу «Воля к власти». Там он описывает эволюцию нигилизма как закономерного процесса, который вызревает внутри европейской цивилизации.
Знаменитая фраза «Бог мёртв» глубже, чем может показаться на первый взгляд. Атеистов хватало и до Ницше. Этот философ интересен тем, что констатирует не просто угасание веры в Бога Творца, но и исчезновение сверхчувственного мира — истины, целей и идеалов. Ницше откровенно глумится над паллиативами, которыми его современники пытаются заменить религию: над наукой, гуманизмом, социализмом… Для него это всего лишь симптомы упадка, которые маскируют утрату чувства порядка, цельности и смысла, оправдывающего человеческое существование. По мнению Ницше, не стоит цепляться за эти иллюзии — так называемые «высшие ценности» ничего не стоят. Слова Ницше перекликаются с атмосферой тотальной иронии, которую описывает Дэвид Фостер Уоллес:
Если мы и «разочарованные», то не по отношению к жизни, — у нас лишь открылись глаза на «желательности» всех видов. С насмешливой злобой смотрим мы на то, что называется «идеалами», мы презираем себя лишь за то, что не всегда можем подавить в себе то нелепое движение чувства, которое называется идеализмом.
Но внимание! По Ницше, обесценивание высших ценностей есть лишь переходный этап. Ниспровержение авторитетов и хаос — это расчистка территории под фундамент здания новых ценностей. Чья-то могущественная «воля к власти» возьмёт это дело под свой контроль и навяжет свои ценности окружающим. Ницшеанец поневоле, Уоллес нас предупреждал…
Соцреализм — порядок, возникший из хаоса
Жора Селиванов верно выразился: так сложилось, что мы вынуждены донашивать за Америкой все её неврозы. Освободившись от протухшей советской идеологии, которая во многом была консервативна, мы окунулись в атмосферу вседозволенности, которую обещал нам свободный Запад. Если видеть в культуре и искусстве только поле экспериментов, «ценность в себе» и сферу, свободную от идеологии, академически-голливудский поворот в сторону «соцреализма» может быть сюрпризом.
Но что если посмотреть на искусство как на социальный феномен? Ведь искусство без границ и конкретных функций — скорее исключение, чем правило. Может, хорошее исключение из плохого правила, но не о том речь. Исторически эта идея пришла на ум человеку Нового времени, который был убеждён, что все, кто жил до него были суеверными болванами, стоящими на пути Прогресса. Литература, кино, музыка и изобразительное искусство 20 века — квинтэссенция такого attitude. Но у свободы есть свой лимит.
Этим я не оправдываю цензуру, а лишь хочу напомнить, что искусство есть нечто большее, чем «прекрасное» и «глубокое». У него есть и другие функции. Оно бывает не только целью, но и средством. Одно искусство поощряется правящим классом, другое продвигает восходящая элита, третье — выражает волю победителей. Это не обязательно должна быть тупая неприкрытая пропаганда, но мы всё равно угадываем ценности, которые принимаются как само собой разумеющиеся в романах викторианцев, битников и SJW-авторов соответственно.
Всё просто. Правящему классу, независимо от его искренности, нужно транслировать ценности, способствующие укреплению его власти. Оппозиционеры хотят свободы самовыражения и символически атакуют эти ценности. Когда вторые занимают место первых, они перенимают не только место в иерархии, но и методы борьбы с оппозицией, которыми пользовались их предшественники: моральное осуждение, клевета, цензура, судебное преследование etc. В какой-то мере любой правящий класс консервативен: у него должны быть мифологическое прошлое и утопическое будущее, цели и табу, святые и грешники. Поэтому когда мы видим культурный плюрализм и нравственную вседозволенность, нам нужно отнестись к этому по-философски и припомнить слова Ницше: степень неверия и допускаемой «свободы духа» — мерило возрастания силы. Силы новых ждановых. Держите мемчик.
